Осторожность Дамаска
В связи с эскалацией на ливано-израильском направлении 12 июля, Дамаск вначале проявлял повышенную осторожность. В первые дни ни один представитель сирийского руководства не высказывался в поддержку «Хизбаллы». Более того, 14 июля посол Сирии в Лондоне Сами Хаями сообщил телеканалу BBC, что его страна даже пытается повлиять на эту организацию с целью прекращения ракетных обстрелов Израиля. Он отметил, что «сегодня важнее всего обсудить обмен военнопленными и обеспечить мир на Ближнем Востоке».
Послания Тель-Авива
Параллельно, Израиль всячески давал понять президенту Башару аль-Асаду, что не намерен распространять военные действия на его территорию. Хотя с начала обострения ситуации в зоне ближневосточного конфликта 25 июня, Тель-Авив неоднократно обвинял Дамаск в поддержке ХАМАСа и «Хизбаллы», израильские руководители постоянно опровергали слухи о наличии военных планов в отношении Сирии. Через день после захвата двух израильских резервистов шиитскими боевиками, начальник Генштаба израильской армии Дан Халуц заявил, что «не видит никакой причины» для вовлечения сирийцев в военные действия. 15 июля, его подчиненный, глава Оперативного управления Гади Айзенкот сообщил, что «Хизбалла» пытается вовлечь Сирию в боевые действия против Израиля. Для этого, по его словам, были выпущены ракеты «Катюша» по населенному пункту Мэром Голан, расположенному близ израильско-сирийской границы. Вместе с тем, Айзенконт отметил: «Сирия не принимает участия в военных действиях и не имеет в этом никакого интереса». На следующий день «высокопоставленный военный источник» рассказал израильскому изданию Ха-Арец, что наступательный план против Сирии вообще не рассматривается. Он подчеркнул, что «с 1974 года на Голанских высотках сохраняется спокойствие, и это имеет важное стратегическое значение для Израиля». По оценке того же источника, «Сирия не была напрямую причастна к нынешней эскалации в регионе». 16 июля командующий Северным военным округом израильской армии Уди Адам добавил, что «нет никаких намерений вовлечь Сирию в вооруженное противостояние». 17-го и 18-го аналогичные заявления были сделаны заместителем начальника Генштаба Моше Каплински и уже упоминавшимся Гади Айзенкотом.
Нагнетание напряженности
Вместе с тем, действительно участились попытки нагнетания обстановки на линии Тель-Авив – Дамаск. Первым о возможности столкновения между Израилем и Сирией заговорил иранский президент Махмуд Ахмадинежад. 13 июля он заявил, что если «режим, захвативший Иерусалим, посмеет атаковать Сирию», то получит «достойный отпор». Далее «Хизбалла» подвергла ракетному обстрелу израильскую территорию, прилегающую к сирийской границе. 15-го ливанский телеканал Аль-Мустакбаль распространил ложные сведения об авиаударе, якобы нанесенном израильскими ВВС по военным объектам в Сирии. Эта информация была моментально опровергнута Дамаском. Одновременно, лондонское арабо-язычное издание Аль-Хайят сообщило, ссылаясь на анонимный источник в Пентагоне, что если Асад не окажет давления на «Хизбаллу», это «может подтолкнуть Израиль к нанесению авиаударов по сирийским стратегическим объектам». Согласно публикации, тот же источник не подтвердил и не опроверг слухи, появившиеся в Вашингтоне, о том, что Тель-Авив в ультимативной форме дал Дамаску 72 часа на выполнение указанных требований. Однако затем многие мировые масс-медиа стали распространять сообщения, порой даже не упоминая статью Аль-Хайят, об израильском ультиматуме Сирии. Причем часто, ни о каких «слухах, появившихся в Вашингтоне» не было и речи, и информация подавалась так, будто данный ультиматум, чуть ли не официально, был озвучен израильским руководством.
В добавок, 16 июля «Хизбалла» нанесла удар по Хайфе - «северной столице» Израиля, намеренно использовав ракету сирийского производства.
Гарантии Москвы
На фоне растущей эскалации ближневосточного конфликта, Москва с самого начала выразила политическую поддержку Дамаску. Еще 29 июня российское министерство иностранных дел осудило Израиль, в связи с «неприемлемым нарушением воздушного пространства Сирии». 11 июля глава дипломатического ведомства России Сергей Лавров принял первого замминистра иностранных дел Сирии Фейсала Микдада. На встрече обсуждалась, в первую очередь, ситуация в секторе Газа, но вместе с тем, Лавров уверил своего собеседника в полной российской поддержке Дамаска на фоне эскалации в регионе. Два дня спустя, в связи с началом ливано-израильской конфронтации, руководитель МИД России высказался и о военной составляющей отношений с Сирией. Отвечая на вопрос журналистов о возможности вовлечения Дамаска в конфликт, он подчеркнул, что Москва не намерена пересматривать свои прежние планы поставок вооружений на Ближний Восток. Таким
Башар Асад и Владимир Путин, 2005 г.
образом, стало ясно, что, несмотря на изменения
Башар Асад и Владимир Путин, 2005 г.
ситуации в этом регионе, Кремль будет продолжать тесное военно-
политическое сотрудничество с сирийским режимом. Для Башара аль-Асада это имело особое значение, так как Россия, наравне с Ираном, является одним из основных его стратегических союзников, и фактически единственным за пределами мусульманского мира. Тем более, Сирия – единственная страна вне постсоветского пространства, где Москва сохраняет свое военное присутствие, рассматриваемое как важный фактор в обеспечении российских интересов на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Заявление Лаврова послужило гарантией того, что двусторонние договоренности, достигнутые в последние годы, в частности во время переговоров Асада в Москве в январе 2005-го, и визита начальника Генштаба России Юрия Балуевского в Дамаск год спустя, несмотря ни на какие обстоятельства, остаются в силе. Лишь убедившись в этом, сирийский президент решил занять жесткую позицию по ситуации в Ливане. Как ни странно, Сирия оказалась, чуть ли не последней арабской страной, официально огласившей свое отношение к ливано-израильской конфронтации.
Дамаск меняет тон
15 июля руководство правящей партии БААС опубликовало заявление, согласно которому «Сирийский народ готов оказать всемерную поддержку ливанцам в той героической борьбе, которую они ведут против бесчеловечной, преступной и агрессивной политики Израиля». На следующий день, последовало еще более воинственное заявление правительства: «Любая агрессия против Сирии получит твердый и прямой ответ, сроки и методы не будут ничем ограничены». Одновременно, военно-воздушные силы страны были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Не случайно, менее чем за сутки до того, российский министр обороны заявил о возможности «вовлечения в конфликт на Ближнем Востоке других государств». 18 июля, в интервью государственной радиостанции Коль Исраэль, бывший начальник израильских ВВС Авиу Бин-Нун подтвердил обоснованность опасений Сергея Иванова. По его словам, действительно существует вероятность вовлечения Дамаска в военные действия. По мнению Бин-Нуна это может произойти в результате «сирийской поддержки «Хизбаллы», ошибки одной из сторон или провокации». Тем самым, как и в 1980-х годах, ливанский конфликт снова может спровоцировать прямое столкновение между Сирией и Израилем. Кстати, тогда Москва принимала непосредственное участие в боевых действиях на стороне Дамаска.
Москва в ливанской войне
Леонид Брежнев и Хафез Асад, 1982 г.
В последний раз, самая длительная и жесткая конфронтация Израиля и Сирии была спровоцирована именно ситуацией в Ливане. Активная ее фаза продолжалась с весны 1981-го до лета 1983-го. Пик противостояния был отмечен 8-11 июня 1982 года, когда между сторонами происходили крупномасштабные столкновения в восточно-ливанской долине Бекаа. В военно-политическом отношении, Москве в тех событиях принадлежала одна из ключевых ролей.
Стратегия Дамаска
Дамаск в течение всего периода рассматривал отношения с Советским Союзом в качестве стратегической опоры в своей конфронтации с Израилем, борьбе за лидерство в арабском мире и подавлении собственной исламской оппозиции. С этой целью Хафез аль-Асад широко эксплуатировал геополитическое соперничество США и СССР. В контактах с Москвой, он часто пытался представить события сугубо локального характера в контексте противостояния двух мировых держав. Подобным образом сирийский президент стремился максимально втянуть Советский Союз в непосредственную конфронтацию с Израилем. Во время обострения конфликта на ливанском фронте летом 1982 года, Асад придавал первостепенное значение политической и военной помощи Кремля. Даже приказ о полномасштабном вступлении сирийских войск в бои против израильтян, он отдал лишь после получения одобрительного послания от советского лидера Леонида Брежнева 9 июня 1982 года. При этом, играя на великодержавных амбициях Москвы, Асад регулярно демонстрировал свою самостоятельность, и нередко открыто игнорировал советские интересы. В первую очередь, это проявлялось в позиции Дамаска по вопросу о создании военной базы ВМФ СССР на сирийской территории. Хафез аль-Асад долгое время препятствовал решению данной проблемы, мотивируя это возможным недовольством других арабских стран. Кроме того, в ходе принятия важных решений на ливанском фронте, он во многих случаях «втемную» пользовался расположением Москвы. Еще весной 1976 года, при вводе сирийских войск в Ливан, Асад даже не сообщил о своем решении советскому руководству. Однако ввод войск произошел во время пребывания в Дамаске главы правительства СССР Алексея Косыгина, и данное решение было представлено как результат сирийско-советских консультаций. Более того, в апреле 1981 года отдав приказ о размещении в долине Бекаа трех зенитно-ракетных дивизионов, полученных от Советского Союза, Асад даже не поставил Кремль в известность по этому поводу. Аналогичная ситуация повторилась в июне 1982 года, когда Дамаск, сепаратно от ООП, принял американские условия прекращения огня на ливанском фронте.
Сирийские ракеты в долине Бекаа, 1982 г.
В целом, тесное сотрудничество с СССР позволило Асаду не только сохранить позиции в Ливане, но во многом и собственную власть в самой Сирии. Оно же заложило основу для стратегического партнерства между Дамаском и Москвой уже в постсоветский период, в частности во время президентства Владимира Путина.
Стратегия Москвы
В 1981-83 годах Кремль оценивал положение на сирийско-ливанском направлении с точки зрения растущего соперничества с США за влияние на Ближнем Востоке. Этому способствовали два основных фактора: победа на президентских выборах 1980 года Рональда Рейгана, считавшего данный регион чуть ли ни главной ареной «холодной войны», и утрата Советским Союзом важнейшего на Ближнем Востоке военно-политического плацдарма в Египте, с ухудшением двусторонних отношений в 1973-81 годах. Как следствие, Москва стремилась превратить Сирию в центр своего регионального присутствия, в частности в военном плане. Достижение этой цели позволяло Кремлю оказывать воздействие на ситуацию в зоне израильско-арабского конфликта, в нефтеносных областях Персидского залива и Средиземноморском бассейне. Соответственно, конфронтация Израиля с Сирией в Ливане рассматривалась, как попытка США нейтрализовать союзников СССР на локальном и региональном уровнях. Это относилось к сирийскому режиму, ООП и левым ливанским группировкам. Вместе с тем, основную ставку советское руководство делало на Дамаск.
В течение 1981-83 годов Москва оказывала Хафезу аль-Асаду всестороннюю политическую поддержку и массированную военную помощь (по поставкам советских вооружений в 1981 году Сирия заняла первое место в мире). Масштабы военного сотрудничества особенно возросли после смерти Леонида Брежнева в ноябре 1982 года. До того, оно сводилось в основном к поставкам вооружений и деятельности советских советников. С приходом к власти Юрия Андропова произошла активизация Москвы на Ближнем Востоке. В частности это проявилось в размещении в январе 1983 года на территории Сирии частей советской армии: двух зенитно-ракетных полков дальнего действия (ракеты С-200), технического полка, воздушных и наземных подразделений радиоэлектронной борьбы. В течение 1983 года общая численность советских военнослужащих в Сирии и Ливане (в составе сирийских войск) достигла почти 9000 человек. В мае того же года стороны подписали договор о создании постоянной базы ВМФ СА в Тартусе, в непосредственной близости от сирийско-ливанской границы.
На ливанском фронте советская поддержка имела для Дамаска первостепенное значение в решающие моменты сирийско-израильской конфронтации. В апреле 1981 года в долине Бекаа были размещены три сирийских дивизиона зенитно-ракетных комплексов ПВО типа «Квадрат», незадолго до того полученных от СССР. Это позволило сирийцам нарушить взаимодействие наземных сил христианских фалангистов с израильскими ВВС, и удержать важные стратегические позиции на магистрали Бейрут-Дамаск. Вместе с тем, размещение дивизионов способствовало дальнейшей эскалации в Ливане и приблизило военное столкновение Сирии с Израилем. Когда же это произошло, в июне 1982 года, массированные поставки вооружений, прямо во время боев, и действия советских советников, спасли сирийский контингент в Ливане от полного разгрома. В
Сирийский патруль в Бейруте, 1983 г.
перспективе это позволило Дамаску сохранить собственное военное присутствие и
Сирийский патруль в Бейруте, 1983 г.
политическое влияние в этой стране. В
дальнейшем, весной 1983 года США предприняли ряд усилий с целью стабилизировать обстановку в Ливане, в частности путем полного или частичного вывода оттуда как израильских, так и сирийских войск. Однако, вследствие активизации Андроповым военно-стратегической поддержки Дамаска, президент Асад отверг все американские инициативы. Тем самым Сирия еще на 22 года полностью сохранила свои позиции в Ливане.
Вместе с тем, в 1981-83 годах Советский Союз, с одной стороны, стремился к расширению военного присутствия в Сирии, но в то же время, постоянно опасался стать непосредственным участником конфликта с Израилем. Эти опасения были продиктованы угрозой вмешательства США на стороне Израиля, и перерастания локального конфликта в третью мировую войну. Кроме того, представители политического и части военного руководства СССР считали недопустимым прямое участие в ближневосточном конфликте, на фоне углубляющегося кризиса советской экономики, войны в Афганистане и роста оппозиционного движения в Польше. Тем более, по аналогии с афганской ситуацией, сирийские лидеры скептически оценивали возможности собственной армии, даже, несмотря на массированные поставки оружия из СССР. По этой причине они все время настаивали на привлечении советских войск к военным действиям против Израиля, причем в некоторых случаях, даже на территории Ливана (об этом в частности говорилось в начальном проекте протокола министерства обороны СССР об использовании советских зенитно-ракетных полков на стороне сирийской армии). Хотя Кремль опасался вовлечения в конфликт с Израилем, что и привело в июле 1984 к выводу советских войск из Сирии, СССР на самом деле был одним из главных участников сирийско-израильской конфронтации. Это проявлялось не только на уровне политической поддержки Сирии и поставок ей вооружений, но также в участии советских военных в ливанских событиях.
Русские против израильтян
В начале апреля 1981 года радио христианских фалангистов сообщило о прибытии советских специалистов в долину Бекаа, на позиции ракетных и танковых войск сирийцев. В конце того же месяца израильская военная разведка зафиксировала присутствие советских советников на сирийских зенитно-ракетных батареях в районе населенного пункта Джадидат-Явус (близ города Захле).
Сирийские танки в Ливане, 1982 г.
Об активном участии советских военнослужащих в боях на территории Ливана свидетельствуют воспоминания Григория Яшкина, опубликованные в последние годы в российской военной периодике, а также в издании министерства обороны Красная Звезда. Яшкин в 1980-84 годах являлся Главным советским военным советником в Сирии, а также личным советником министра обороны этой страны. По его свидетельству, с началом военных действий в июне 1982 года, при командирах сирийских дивизий, бригад и батальонов, дислоцировавшихся в Ливане, находились советские советники. Действия некоторых из них сыграли решающее значение для исхода ряда боевых столкновений. Так, «в один из первых дней войны советник при командующем войсками в Ливане генерал-майор Михаил Носенко предложил создать в механизированных бригадах подвижные противотанковые подразделения, вооруженные советскими ПТУРами «Фагот». Специальными рейсами самолетов в Сирию уже на второй день доставили 120 ПТУРов и по 6 комплектов боеприпасов к ним. Противотанковые взводы на легковых машинах-вездеходах создали в бригадах 1-й и 3-й танковых дивизий и в 10-й механизированной дивизии. За несколько дней боев они сожгли более 150 израильских танков». Впоследствии Михаил Носенко получил тяжелое ранение в бою с израильтянами, и в результате лишился ноги. По данным Олега Гриневского, в начале 1980-х годов возглавлявшего ближневосточный отдел министерства иностранных дел СССР, в общей сложности на ливанском фронте получили ранения около 200 советских военнослужащих и 13 человек погибли.
Помимо участия в боях, в некоторых случаях советские советники даже принимали на себя командование сирийскими войсками. По свидетельству Яшкина, подобная ситуация сложилась например в упоминавшейся 10-й механизированной дивизии, обязанности командира которой исполнял генерал-майор Губкин.
Особую роль советские офицеры сыграли в инженерном оборудовании сирийских позиций в Ливане. Больше всех в этой связи отличился тогдашний первый зам начальника Генштаба советской армии Валентин Варенников, побывавший в долине Бекаа в июле 1982 года. В своих мемуарах он повествует: «Разобрав все детально, как надо провести дополнительно инженерное оборудование и какая должна быть система огня, мы отправились на высоту «Султан». Отсюда открывалась прекрасная панорама на несколько километров вверх — на север и вниз — на юг, т. е. в сторону противника… Мы всё капитально поправили. В том числе рекомендовали разместить здесь не только огневые средства и боевые подразделения, превратив «Султан» в неприступную крепость, но и командно-наблюдательные пункты общевойсковых и артиллерийских командиров, а также авианаводчиков». Как отмечает Варенников: «Очень важным моментом мы считали оборудование позиций на высотах
Валентин Варенников
гор, обрамляющих долину Бекаа с
Валентин Варенников
востока и запада».
До сих пор самой «закрытой» темой в истории ливанской войны остается участие в ней советских спецслужб. По данным западных изданий того периода, в преддверии израильско-сирийской конфронтации, в Сирии и Ливане заметно возросло количество сотрудников органов разведки и контрразведки СССР. В сентябре 1980 года французский еженедельник L’Express сообщил о прибытии в Дамаск группы из 80 офицеров советской военной разведки во главе с генералом Макаровым. Некоторые из них затем были распределены по частям сирийской армии за пределами столицы, в том числе, на территории Ливана. В феврале 1981 года британская газета The Daily Telegraph огласила сведения о приезде в Дамаск еще одной такой группы, численностью в 35 человек, во главе с начальником Главного политического управления советской армии (бывший зам министра госбезопасности) Алексеем Епишевым. Их задача заключалась в оказании помощи военной контрразведке в выявлении «неблагонадежных элементов» в сирийских войсках, в том числе, дислоцированных в Ливане.
По данным израильских спецслужб, накануне и во время войны, советские советники находились при командирах подразделений войсковой разведки во всех сирийских соединениях на ливанском фронте. Те же источники отмечают, что помимо участия в подготовке разведывательных и контрразведывательных операций, представители ГРУ имели прямое отношение к допросам израильских военнопленных. В первую очередь, их интересовали сведения об электронной аппаратуре израильских ВВС, использовавшейся при уничтожении сирийских зенитно-ракетных комплексов в долине Бекаа, в начале июня 1982 года. В качестве примера приводится случай штурмана, в звании подполковника, Ахарона Каца. Он попал в плен в июле 1982 и скончался во время допросов, производившихся при участии советских специалистов.
Ливанские параллели
Несмотря на ряд существенных различий, нынешняя ситуация имеет немало параллелей с событиями первой половины 1980-х годов.
Основные различия продиктованы изменением региональной и геополитической ситуации. С 1989 года Ливан не находится в состоянии гражданской войны (что лишает Израиль союзников в лице христиан-марронитов). С 2005-го в этой стране нет больше сирийских войск. Израиль, выведший свои войска из Ливана в 2000 году, на сей раз не собирается проводить здесь крупномасштабную наземную операцию. И самое главное, с окончанием «холодной войны», Москва и Вашингтон отказались от открытого противостояния на Ближнем Востоке. Все эти факторы способствуют относительно низкому накалу военной конфронтации, а также ее скорейшему прекращению, вследствие вмешательства международного сообщества.
Вместе с тем, ряд факторов региональной политики не претерпели существенных изменений с первой половины 1980-х годов, что и послужило причиной для начала нынешней конфронтации. Как и тогда, центральное правительство в Бейруте реально не контролирует ситуацию в стране, в частности вооруженные формирования, выступающие против Израиля. В Сирии, по-прежнему правит алавитское меньшинство, возглавляемое кланом аль-Асад. Дамаск, хотя и вывел свои войска из Ливана, как и раньше, пользуется ощутимым влиянием в этой стране, опираясь на часть местных элит. С 1980-х годов не изменилась и обстановка на северном треке израильско-арабского конфликта. Все это время сохранялась напряженность на границе Израиля и Ливана, а Сирия до сих пор находится в состоянии войны с Еврейским государством. Более того, военная фаза конфронтации, тогда и теперь началась по аналогичным причинам. В первой половине 1980-х годов северной части Израиля угрожали вооруженные формирования ООП в Южном Ливане. В нынешних условиях эту роль выполняют отряды «Хизбаллы», также обосновавшиеся в южных районах страны. В июне 1982 года поводом для начала военных действий послужило
Боевики «Хизбаллы»
убийство палестинскими боевиками израильского посла в Лондоне. В июле 2006 года Тель-Авив принял решение
Боевики «Хизбаллы»
об
операции в Ливане после захвата двух израильских резервистов шиитскими боевиками. В 1982 году ключевая роль в подготовке и руководстве военной кампанией принадлежала министру оборону Ариэлю Шарону. На сей раз, решающее значение имела позиция лидеров им же созданной правящей партии «Кадима».
И самое главное, несмотря на окончание «холодной войны», США принципиально не изменили своего отношения к Сирии и Израилю, а Россия к Сирии. Как и в первой половине 1980-х годов Вашингтон рассматривает Тель-Авив в качестве регионального стратегического союзника. А к Дамаску, американская администрация по-прежнему относится враждебно. В предыдущую ливанскую войну США расценивали Сирию как одного из главных проводников советского влияния в регионе, теперь – как одно из основных государств «оси зла», поддерживающих ливанские и палестинские террористические организации. В свою очередь Москва, наравне с Тегераном, не только находится в числе ключевых стратегических партнеров Дамаска, но и главных поставщиков вооружений для сирийской армии.
Российский тыл Дамаска
Еще больше чем в 1980-х годах, Кремль не желает быть втянутым в арабо-израильский конфликт. Однако геополитические интересы на Ближнем Востоке, в частности сохраняющееся в завуалированной форме соперничество с Вашингтоном, побуждают Москву к продолжению тесного военно-политического сотрудничества с Дамаском. В подобной ситуации, особенно вследствие непрекращающихся поставок в Сирию российских вооружений, Кремль с обострением арабо-израильского конфликта невольно может стать его косвенным участником. Тем более, что в случае столкновения Израиля и Сирии, вооружения поставленные Россией в последние годы сирийской армии, вновь будут иметь важное значение для хода военного противостояния. Именно этим вызваны опасения российского министра обороны Сергея Иванова по поводу возможного вовлечения Дамаска в конфронтацию с Тель-Авивом.
Однако, в любом случае, присоединение Сирии к военным действиям, будет означать и косвенное участие России в данном конфликте. Это продиктовано рядом факторов российско-сирийского сотрудничества.
Поставки вооружений
После краха Советского Союза поставки российских вооружений в Сирию значительно сократились, но полностью не прекратились. В 1992-93 годах Москва продала Дамаску танки Т-72 на сумму 270 миллионов долларов. В 1996 году было заключено соглашение о поставках Сирии крупной партии автоматов и гранатометов, боеприпасов к ним и ракет для мобильных противотанковых ракетных комплексов типа «Конкурс». Кроме того, российская сторона обязалась модернизировать танки сирийской армии, в частности оснастить их современной электронной аппаратурой. В 1998-99 годах Москва продала Дамаску партию противотанковых ракетных комплексов «Корнет-Э» и «Метис-М», на общую сумму 138 миллионов долларов. Помимо этого, в 1998 году во время визита российского министра обороны Игоря Сергеева в Сирию, стороны договорились о продаже этой стране фронтовых истребителей Су-27, танков Т-80 и зенитно-ракетных систем ПВО С-300, на общую сумму 2 миллиарда долларов. Одновременно, российская сторона обязалась модернизировать парк боевых самолетов сирийской армии.
Министры обороны Сирии и России, Мустафа Тлас и Игорь Сергеев, 1998 г.
В январе 2005 года состоялся московский визит президента Башара аль-Асада. Тогда была подписана Декларация о дальнейшем углублении отношений дружбы и сотрудничества между двумя странами. Отдельное внимание в ней было уделено «развитию традиционного сотрудничества в военно-технической сфере».
В течение прошлого года Москва поставила Дамаску зенитно-ракетные установки типа «Стрелец», пригодные для установки на вертолетах, кораблях и бронетехнике. Параллельно, российские производители сообщили о заключении договора с сирийцами о продаже новейших систем ПВО типа «Панцирь».
Двусторонние контакты на высшем уровне на предмет военного сотрудничества продолжались и в самое последнее время. В сентябре 2005-го Москву посетил начальник Генштаба сирийской армии Али Хабиб, в январе сего года в Дамаске побывал его российский коллега Юрий Балуевский. Согласно российским источникам, во время обоих визитов обсуждались поставки Сирии истребителей Су-30, учебно-боевых самолетов Як-130, комплексов ПВО «Панцирь-С1», и двух дизельных подводных лодок, а также вопросы модернизации истребителей МиГ-29 и 1000 танков Т-72.
Советники и подготовка кадров
Хотя в конце 1980-х – начале 1990-х годов в Сирии значительно сократилось количество советских, а затем российских военных советников и специалистов, они по-прежнему работают в этой стране. В последние годы их численность достигала около 100 человек. Причем, с начала 2000-х годов, в Сирии отмечается постепенное увеличение количества российских военных специалистов.
Кроме того, с советского периода не прекращалась подготовка офицерских кадров для сирийской армии в военных учебных заведениях России. В 2005 году стороны договорились о двойном увеличении их численности (до 60 человек).
Пункт материально-технического обеспечения
С советского периода в российской собственности остается пункт материально-технического обеспечения военно-морских сил, расположенный на южно-сирийском побережье Средиземного моря. Этот объект включает в себя склады береговой службы, плавательную мастерскую и три плавучих причала. После подписания соответствующего соглашения весной 1983-го, до осени 1991-го в Тартусе проходили ремонт и пополнение материальных запасов корабли 5-й флотилии ВМС СССР. В 1999 году здесь находились разведывательные суда российского военного флота, осуществлявшие слежение за кораблями НАТО, принимавшими участие в югославской кампании. В июне 2006 года стало известно, что российские специалисты начали работы по углублению дна в сирийских портах Тартус и Латакия (последним в прошлом также пользовались советские ВМС).
Военный тыл сирийско-иранского альянса
В свете вышесказанного, очевидно, что в случае конфликта, израильским войскам будут противостоять сирийские части, под командованием недавних выпускников российских военных вузов, оснащенные современной боевой техникой российского же производства. Это не только констатация фактов, но и неотъемлемая составляющая военной доктрины сирийско-иранского альянса. О том, что Сирия и Иран рассматривают Россию в качестве «тыла» своей конфронтации с Израилем, красноречиво свидетельствует договор о военном сотрудничестве, подписанный министрами обороны двух стран в июне сего года. В этом документе стороны соглашаются о необходимости увеличения Дамаском импорта российских вооружений, в преддверии возможного конфликта с Израилем. В соответствии с договором, Тегеран обязуется оплачивать российские поставки для нужд сирийской армии. Важное место в данном соглашении отводиться сотрудничеству Ирана и Сирии на ливанском направлении, особенно в оказании помощи вооруженным формированиям «Хизбаллы»…
Версия для печати Рейтинг:
Комментарии отсутствуют