Axis News / Иранцы и турки выиграли в начале нового раунда Большой игры

Автор: , Отправлено: 2010-04-23 19:27.

2005 год, скорее всего, станет определяющим для дальнейшего соперничества внешних сил за влияние в Центральной Азии. С него начался третий раунд современной Большой игры за этот регион. Кто выиграл в результате предыдущих двух уже абсолютно ясно. Теперь главный вопрос заключается в том, кто одержит самую большую победу...

15-летняя панорама

Первый этап длился с момента обретения центрально-азиатскими республиками независимости летом 1991 года, и до начала контртеррористической операции в Афганистане осенью 2001. За этот период определился круг участников Большой игры и их региональные интересы. Соответственно, оформились контуры стратегических альянсов и тактических союзов, объединяющих как внешних игроков друг с другом, так и внешних игроков с центрально-азиатскими странами. В результате, возникло три лагеря участников современной Большой игры.
Антизападный фронт
К таковому относились государства – соседи Центральной Азии, традиционно считающие свое присутствие в регионе частью обеспечения стратегических национальных интересов в области безопасности и экономики. Это Китай, Россия и Иран. Образование этого фронта относится к 1996-97 годам. Тогда Пекин и Тегеран приступили к тесному взаимодействию с Москвой по проблемам региона.
Антизападная направленность центрально-азиатской политики Китая, России и Ирана большую часть рассматриваемого десятилетнего периода была определяющей. Это позволяет условно объединить их под эгидой "антизападного фронта".
Влияние этого фронта, одного или двух его членов вместе, особенно ощущалось в Казахстане, Таджикистане и Кыргызстане.
Западный блок

Премьер-министр Израиля с Александром Мащкевичем

Второй лагерь образовали США, Британия и Турция.
Некоторые эксперты причисляют к этому лагерю также Израиль. Однако такое мнение относится к разряду политизированного мифотворчества. Тель-Авив никогда не имел государственной политики в Центральной Азии, если конечно не считать за таковую усилия по вывозу местных евреев. Видимость израильской активности, как правило, создавали крупные бизнесмены типа Шауля Айзенберга и Иосефа Меймана, а также центрально-азиатские еврейские олигархи, связанные с Израилем, как, например, казахский магнат Александр Машкевич. 2 Это ввело в заблуждение немало сторонних наблюдателей.
"Западный блок", в целом, пользовался гораздо меньшим влиянием в Центральной Азии, нежели это пытались представить его геополитические оппоненты. Первую половину десятилетнего периода, из трех государств этого блока, Турция была наиболее активна в регионе. К концу периода инициатива перешла к США и Британии.
Внутри Центральной Азии главной опорой "западного блока" являлся Узбекистан, особенно со второй половины 90-х.
Третья сила
"Третью силу" образовали государства, проводившие автономную политику в Центральной Азии, эпизодически или вообще не кооперировавшие с двумя геополитическими блоками. Их региональная деятельность на протяжении первого этапа современной Большой игры отличалась относительной пассивностью.
Германия и Франция в одних случаях проводили автономную политику в регионе, в других - координировали свои действия с "западным блоком" в рамках НАТО и ЕС, или же сотрудничали с Россией.
Саудовская Аравия и Пакистан вели себя в Центральной Азии еще более автономно. Эр-Рияд вообще пытался на прямую не участвовать в делах региона. Саудиты предпочитали действовать через собственное лобби в Вашингтоне, пакистанских и афганских союзников, неправительственные исламские организации. В отдельных случаях Саудовская Аравия и Пакистан шли на тактическое сближение с "западным блоком".
Индия обычно действовала самостоятельно. Она руководствовалась достаточно узкими интересами, в первую очередь связанными с индо-пакистанским конфликтом. В отдельных случаях, особенно на афганском направлении, Дели со второй половины 90-х кооперировала с "антизападным фронтом", в частности, с Россией.
Япония в своей центрально-азиатской политике руководствовалась долгосрочными макро региональными интересами, в частности в привязке к растущей геополитической, военной и экономической мощи Китая. По общим вопросам Токио склонялось в сторону "западного блока".
Второй этап современной Большой игры продолжался с начала контртеррористической операции в Афганистане осенью 2001 до дестабилизации в Кыргызстане и Узбекистане весной 2005. Решающее воздействие на ход геополитического соперничества в Центральной Азии в этот период оказали два события: избрание Владимира Путина президентом России в марте 2000 и серия террактов в США в сентябре 2001.
Российская экспансия

Момент вступления Путина в должность президента

Победа Путина стала заключительным актом в процессе реставрации имперских традиций российской внутренней и внешней политики (он начался еще в середине 90-х). Новый хозяин Кремля сумел адаптировать к современным реалиям великодержавную ностальгию и имперские амбиции выходцев из силовых структур и бывшей советской номенклатуры. С укреплением собственных позиций внутри государства, Путин взял курс на возобновление традиционной российской экспансии на юг (Центральная и Южная Азия, Ближний Восток). Приоритетным направлением было избрано восстановление утраченных позиций в Центральной Азии. Новым элементом региональной политики России явилась ставка не только, и не столько, на военное присутствие, сколько на наращивание экономического, и сохранение культурного, влияния. Активизация Москвы в Центральной Азии способствовала обострению геополитических противоречий в этом регионе.
Последствия 11 сентября
Вследствие террактов 11 сентября, США и их союзники начали военную операцию в Афганистане. Она сопровождалась появлением американских военных баз в Узбекистане и Кыргызстане. Кроме того, был заключен стратегический союз Вашингтона и Ташкента, а также участились связи между ЦРУ и специальными службами центрально-азиатских республик.
Китай и Россия усмотрели в действиях США угрозу собственной национальной безопасности и региональным интересам. Это вызвало резкую активизацию Пекина и Москвы в Центральной Азии.
Параллельно, Турция откололась от "западного блока" и примкнула к лагерю его оппонентов. Это произошло вследствие растущей ориентации Анкары на Брюссель, разногласий с Вашингтоном в 2002-2003 по поводу иракской кампании, и сближения с Москвой в 2004. Ощутимое воздействие на внешнеполитический курс Турции оказал исход парламентских выборов 2003, обеспечивший умеренным исламистам руководящие посты в государстве.
Одновременно, заключение военно-стратегического союза США с Узбекистаном по инициативе Пентагона вызвало противодействие со стороны Саудовской Аравии, проарабского лобби в Вашингтоне и чиновников Госдепартамента. В 2003-2004 им удалось добиться начала свертывания американо-узбекского сотрудничества, несмотря на сопротивление военных.
Второй этап современной Большой игры завершился явно не в пользу "западного блока". Из его состава вышла Анкара. "Антизападный фронт" объединял теперь все крупные державы Евразии: Китай, Россию, Иран и Турцию. Одновременно,

Новый президент Кыргызстана Курманбек Бакиев и президент России Владимир Путин

Россия (а с ее помощью также Китай), стремительно наращивала стратегическое партнерство с Индией - крупнейшей

Новый президент Кыргызстана Курманбек Бакиев и президент России Владимир Путин

державой Южной Азии. Тем самым, формировался некий "азиатский круг", внутри которого оказывалась вся Центральная Азия. Из этого круга целенаправленно выжимались американцы и их союзники, которых и так уже почти не осталось. К тому же, Вашингтон не сумел сохранить свой союз с Ташкентом. Весной 2005 последними форпостами американского присутствия в регионе оставались военные базы США в Узбекистане и Кыргызстане. Именно с этих республик и начались события третьего этапа современной Большой игры.
Третий этап начался с кланового переворота в Кыргызстане в марте, и антиправительственных беспорядков в Восточном Узбекистане в мае 2005. Новая власть в Бишкеке оказалась еще больше, чем предыдущая подвержена влиянию Москвы и Пекина. События в Андижане спровоцировали беспрецедентное обострение в отношениях Запада с Узбекистаном. В результате, "западный блок" лишился единственного стратегического партнера в Центральной Азии. Все политические и экономические дивиденды достались государствам "антизападного фронта" и "третьей силе".

Ближневосточные победители

Вследствие весенних событий в Центральной Азии, усилились позиции основных оппонентов и противников США на Ближнем Востоке. Тем самым, абсолютно ничего не выиграв от содействия смещению первого кыргызского президента и от давления на узбекского лидера, Белый дом нанес удар по собственным ближневосточным интересам.
Иран был чрезвычайно обеспокоен развитием региональной ситуации после терактов 11 сентября. В период 2001-2004 он оказался почти в полной американской блокаде. В дополнение к базам Пентагона в нефтяных монархиях Персидского залива, войска США появились в Ираке, Афганистане и Пакистане. В то же время, американские военные зачастили в Азербайджан. Вашингтон даже поднял вопрос о размещении своих баз на территории этой кавказской республики. В Центральной Азии узбекская база ВВС США могла быть использована для нанесения авиаударов по Ирану так же, как для доставки грузов в Афганистан.
Более того, присутствие в южных республиках бывшего СССР также как в Пакистане и Ираке, позволяло Америке активизировать пропагандистскую и разведывательную деятельность в среде национальных меньшинств Ирана, составляющих около половины населения страны.
На региональном уровне союз Вашингтона с Ташкентом способствовал укреплению американских позиций в Афганистане, а значит и ослаблению иранского влияния в этой стране (еще до антитеррористической операции, с подачи Ташкента и Анкары,

Лидер афганских узбеков генерал Абдул Рашид Дустум

американцы опирались в Северном Афганистане на узбеков,

Лидер афганских узбеков генерал Абдул Рашид Дустум
а иранцы и русские - на таджиков). Вместе с тем, согласно
первоначальному замыслу Пентагона, союз с Узбекистаном, был призван обеспечить экономическую изоляцию Ирана на северо-восточном направлении. Кротчайшие сухопутные маршруты из Ирана в страны Центральной Азии и Дальнего Востока (в частности, Китай) проходят по афганской, или туркменской территории. В Афганистане иранским экономическим интересам препятствуют сохраняющаяся военно-политическая нестабильность и американское влияние. Туркменистан поддерживает с Исламской республикой весьма дружеские отношения, но через него попасть в Кыргызстан, Таджикистан и Китай иранцы могут лишь по узбекской территории. Соответственно, ограничение связей Тегерана с Ташкентом наносило ощутимый удар по иранской экономике, а значит, могло иметь социальные и политические последствия для режима аятолл.
На этом фоне не удивительно, что беспрецедентное ослабление позиций США в Центральной Азии в 2005 году было воспринято Ираном с чувством огромного облегчения. Изменение геополитической ситуации в регионе позволит Тегерану существенно повысить свою экономическую активность в восточном направлении. Это, в свою очередь, даст возможность иранскому режиму улучшить собственное положение, как на международной арене, так и внутри страны.
Турция, с точки зрения собственных центрально-азиатских интересов, вовремя сделала правильный выбор и примкнула к "антизападному фронту". От этого она выиграла вдвойне.
Во-первых, Анкара больше не ассоциируется с западной политикой в регионе. Поэтому, обострение отношений "западного блока" с Ташкентом, не отразилось на турецко-узбекских связях. У Кыргызстана, в результате кланового переворота, отношения с Турцией не только не пострадали, но даже в некоторой мере активизировались по инициативе Анкары. В общей сложности, на фоне драматических событий 2005 года, туркам, как минимум, удалось сохранить собственные позиции в регионе.
Во-вторых, из всех стран НАТО теперь Турция имеет наиболее прочные позиции в Центральной Азии. Это позволяет Анкаре взять на себя роль негласного посредника между государствами региона и Северо-Атлантическим альянсом.
Саудовская Аравия в определенной мере тоже выиграла от провала западной центрально-азиатской политики. Одна из главных задач американского военного присутствия в регионе заключалась в противодействии радикальному исламскому движению. Ряд составляющих его группировок и организаций выполняют роль проводника интересов части саудовского истеблишмента.