»Политика / Киргизский провал Вашингтона »   http://axisglobe-ru.com/page.php?id=93

Автор: , Отправлено: 2010-04-23 19:25.

Вчера было официально объявлено о победе Курманбека Бакиева на президентских выборах в Киргизии. Тем самым завершился процесс смены власти в этой республике, начавшийся в марте, со свержения законного президента. Приход к власти Бакиева, в первую очередь, гарантирует России усиление в Центральной Азии. События в Киргизии также соответствуют стратегическим интересам Китая, Турции и Ирана. Единственным участником Большой игры, проигравшим в результате переворота, являются – Соединенные Штаты Америки... Исход выборов в Киргизии не только имеет решающее значение для будущего республики, но является и важным событием в Большой игре за влияние во всей Центральной Азии. Учитывая прошлое и взгляды нового президента, не сложно прогнозировать укрепление позиций Москвы в этом регионе. Тем более, смена власти в Киргизии (март-июль), стала одним из основных этапов в российском наступлении на юг. Параллельно "вспыхнули" беспорядки на востоке Узбекистана, Ислам Каримов и Владимир Путин послужившие толчком к военно-политическому сближению между Ташкентом и Москвой (май-июнь). Ислам Каримов и Владимир Путин В результате письменной договоренности Владимира Путина и ислама Каримова, Россия получила возможность развертывать крупные военные силы на узбекской территории. В соседнем Таджикистане, в то же время, министрами обороны двух стран был подписан документ, представляющий собой долгосрочную правовую базу для российского военного присутствия в этой республике (к осени численность российских войск будет увеличена до 8.5 тысяч человек). На этом фоне, участились контакты Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева (с апреля по июль они встречались пять раз). Как следствие, значительно возросла экономическая привязанность Казахстана к России. В то же время, ее компании увеличили свое участие в энергетических проектах Туркменистана, с личного благословения президента Ниязова (апрель-май). Потерпев поражение в европейской части бывшего Советского Союза, Кремль стремительно наращивает свою экспансию на азиатском направлении. Растущее сотрудничество России и Турции, а также ожидаемая активизация региональной политики Ирана, ставят под угрозу интересы Запада в Центральной Азии и вокруг Каспия. Азиатский плацдарм Смена власти в Киргизии, в этой многоходовой комбинации имела особое значение. Это объясняется чрезвычайно важным Горы Южной Киргизии стратегическим расположением республики. Она находится Горы Южной Киргизии в самом сердце Центральной Азии. Северная Киргизия прилегает к горному массиву, возвышающемуся над Алма-Атой. Это бывшая столица гигантского Казахстана, которая до сих пор служит административно-экономическим центром страны. Восточная Киргизия является воротами в Китайский Туркестан (Синьцзян). Именно в районах, расположенных ближе к Киргизии, все еще живы идеи уйгурского сепаратизма, питаемые влиянием исламского фундаментализма. Южная Киргизия может служить также плацдармом для ведения разведдеятельности и военных операций на афганском и пакистанском направлениях. Кроме того, эта область республики является частью знаменитой Ферганской долины. Она разделена между тремя государствами: Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном. Долина отличается крайне высокой плотностью населения, экономической отсталостью, этнической пестротой и традиционно сильным влиянием ислама, в том числе в его радикальных проявлениях. Тем самым, она образует еденный социально-политический ареал. Любые перемены в одной из частей Ферганской долины, сразу же отражаются на ситуации в двух других. Соответственно, прочные позиции любой иностранной державы в Южной Киргизии, позволяют оказывать воздействие на положение в Узбекистане и Таджикистане. Двойная ловушка России достались все геополитические дивиденды от смены власти в республике, в результате победы на выборах Курманбека Бакиева. Новый президент ориентируется, Kurmanbek Курманбек Бакиев и Владимир Путин в первую очередь, Kurmanbek Курманбек Бакиев и Владимир Путин на Кремль. Об этом свидетельствуют не только его личные высказывания, но также частота и тайминг визитов в Москву, накануне и после мартовского переворота. Как следствие, следует ожидать превращения Киргизии в плацдарм экономической и военно-политической экспансии России в Центральной Азии. США оказываются в проигрышном положении. Бакиев и его министр иностранных дел Отумбаева уже не раз подчеркивали, что американское военное присутствие в республике носит сугубо временный характер. Ситуация усугубляется тем, что Вашингтон не заметил ловушки, искусно расставленной для него, в виде майских беспорядков в Ферганской долине. До того, Белый дом достаточно эффективно вел критический диалог с Ташкентом, при этом сохраняя с ним отношения стратегического партнерства. После событий в Андижане, вместо продолжения той же тактики (возможно в более жесткой форме, но без огласки) Вашингтон пошел на публичную конфронтацию с Ташкентом. Как следствие, США не только утратили фактически единственного своего союзника в Центральной Азии, но и толкнули его в объятия России. Не менее близорукой оказалась киргизская политика Вашингтона. Бархатные революции в Грузии и Украине создали у Белого дома ошибочное впечатление, что любая оппозиционная деятельность в странах СНГ, носит прозападный характер. Именно в рамках этого тезиса, с конца прошлого года Вашингтон рассматривал ситуацию в Киргизии. Такой ошибочный подход подкрепляли, как тогдашний президент Аскар Акаев, так и его противники. Акаев любил постращать российских журналистов тайными связями оппозиции с западными агентами влияния и спецслужбами. Тем самым, друг первого российского президента, получивший образование в родном городе второго российского президента, пытался, завуалировано шантажировать Кремль. Акаев предупреждал, что если Москва не позаботится о сохранении его власти, Киргизию "оккупируют" американцы. Он просчитался, потому что мыслил категориями эпохи Бориса Ельцина, так и не поняв, что представляет из себя его преемник – Владимир Путин. О ситуации в Киргизии, Кремль был проинформирован лучше Акаева. Лидеры оппозиции негласно координировали свои действия с Москвой, но через масс-медиа подкрепляли слухи о своей прозападной ориентации. Это позволяло пользоваться финансовой помощью различных западных фондов и организаций. Таким образом, на деньги Запада друг первого российского президента, был заменен сателлитом второго российского президента. Не удивительно, что одно из первых публичных заявлений Бакиева после избрания на пост главы республики, сводилось к необходимости свертывания американского военного присутствия в Киргизии... Другие победители Китай в первые недели после мартовского переворота, весьма настороженно относился к событиям в соседней республике. На то был целый ряд причин, как локального, так и геополитического характера. Пекин вполне устраивал прежний президент Киргизии. В конце 90-х, с согласия Акаева, в республике стали активно действовать китайские спецслужбы, в первую очередь, против местного уйгурского подполья. В 2002 году он удовлетворил притязания восточного соседа, и отдал ему 900 тысяч га киргизской земли. В последние годы существования акаевского режима, Пекин превратился в одного из главных инвесторов в экономику республики. За два месяца до переворота, стороны договорились о вложении Китаем 900 миллионов долларов в ряд крупных проектов в Киргизии. К лидерам акаевской оппозиции Пекин традиционно относился более чем настороженно. Ведь многие из них стояли во главе движения протеста против киргизских территориальных уступок Китаю в 2002 году. Кстати, именно с этого началась активная фаза противостояния власти и оппозиции в республике. Данное обстоятельство дополняли сведения китайских спецслужб о призывах ряда противников Акаева пересмотреть договор с Пекином, и об их контактах с уйгурскими активистами. Вызванные тем самым опасения, усилились после событий 24 марта. Тогда сторонники оппозиции, прибывшие в Бишкек с юга страны, устроили погром объектов принадлежащих китайским бизнесменам. По оценкам самих пострадавших, им был нанесен ущерб на общую сумму в 7 миллионов долларов. Негативное отношение китайского руководства к киргизской оппозиции определялось и геополитическими причинами. Во-первых, Пекин опасался, что смена режима в соседней республике повлечет за собой укрепление позиций США в "западном подбрюшье" Китая (в дополнение к американским военным базам в Узбекистане, Киргизии и Афганистане). Во-вторых, по оценкам китайских спецслужб любое изменение политической ситуации в Киргизии (демократизация; возникновение межнациональной напряженности; исламизация юга) могло повлиять на положение в соседнем Синьцзяне (особенно в южной и юго-западной части). Бакиев, и его приближенные, постарались побыстрее развеять опасения Пекина. Пострадавшие китайские коммерсанты получили компенсацию. Представители нового режима несколько раз объявляли, что не намерены пересматривать соглашение с Пекином. Как следствие, к середине апреля отношение китайцев к новым хозяевам Бишкека стало меняться. В мае глава МИД Киргизии посетила Китай. В июле в казахской столице состоялась встреча лидеров двух стран. Новые киргизские руководители дали однозначно понять, что не только не собираются обострять отношения с Китаем, но Курманбек Бакиев и Ху Цзинтао крайне заинтересованы в их Курманбек Бакиев и Ху Цзинтао активизации. В мае стороны договорились о вложении китайских инвестиций в экономику республики на сумму 10 миллионов юаней. Одновременно, появилась информация о возможном размещении в Киргизии китайского военного контингента. На этом фоне становится ясно, что Пекин ни только не проиграл от свержения Акаева, но в перспективе даже выиграл. Ослабление региональных позиций США, полностью соответствует его стратегическим интересам. К тому же, в новых условиях стало еще меньше препятствий для дальнейшей экономической и демографической экспансии Китая в западном направлении. Турция направила в Киргизию своего министра иностранных дел, по прошествии чуть более месяца после свержения президента Акаева. Абдулла Гюль стал первым иностранным гостем такого уровня, посетившим Бишкек, после переворота. Тем самым, Анкара продемонстрировала, что всегда готова поддержать братские тюркские государства Центральной Азии, вне зависимости от правящих в них режимов. Кроме того, Гюль попытался создать наиболее благоприятные условия для сохранения и укрепления позиций турецкого бизнеса на киргизском рынке (Турция является здесь одним из главных инвесторов). Тем самым, Анкара сделала шаг на опережение своих основных экономических конкурентов (Китай, Россия, Иран) в этой республике. Первые контакты новых руководителей с турецкими бизнесменами состоялись еще в середине апреля. Они касались вопроса о возмещении убытков пострадавшим от погромов 24 марта. После визита Гюля, двусторонние отношения в области бизнеса заметно активизировались. 11 мая в Стамбуле прошла конференция, посвященная экономической ситуации в Киргизии. Основное внимание на ней было уделено перспективам дальнейшего вложения туда турецких капиталов. Еще через неделю, и.о. вице-премьера республики Данияр Усенов пригласил на встречу в Дом правительства одного из крупнейших турецких инвесторов в Киргизии Ахмета Куша. Параллельно оживились контакты Анкары и Бишкека в области безопасности. Менее чем через месяц после переворота, Турция объявила о выделении военной помощи Киргизии на сумму более 870 тысяч долларов (в 2004 на те же нужды Анкара выделила 2 миллионов долларов). В мае Бишкек посетил начальник Полицейской академии Турции Тунжай Йылмаз. Он сообщил о планах своего ведомства по оказанию помощи МВД Киргизии. В обоих случаях, Анкара продемонстрировала, что смена власти в республике никак не отразиться на сотрудничестве в области безопасности (армия, спецслужбы, министерства внутренних дел). Оно успешно развивается с 1992 года и способствует поддержанию влияния Турции в Центральной Азии, а также деятельности ее спецслужб в этом регионе. В общей сложности, активность представителей Анкары в Киргизии сразу после переворота, дают ей реальный шанс расширить свои позиции в этой республике. Хотя в экономическом плане Турция и Россия являются конкурентами на местном рынке, их стратегические интересы здесь совпадают (в частности в вопросе об американском присутствии в регионе). Иран первоначально отреагировал на свержение президента Киргизии также настороженно, как и Китай. В официальном комментарии МИД Исламской республики отмечалось, что "Тегеран в последние годы приложил не мало усилий для Глава МИД Ирана Камаль Харрази и бывший президент Киргизии Аскар Акаев укрепления Глава МИД Ирана Камаль Харрази и бывший президент Киргизии Аскар Акаев отношений с правительством Акаева". Весной 2002 года Бишкек впервые в истории посетил глава Иранского государства, тогдашний президент Мохаммад Хатами. Его киргизский коллега нанес ответный визит в Тегеран в конце 2003. За один прошлый год в Бишкеке побывали первый вице-президент Ирана, министр торговли (дважды), министр здравоохранения, зам министра внутренних дел. В сентябре 2004 состоялась встреча лидеров двух стран в таджикской столице. Хотя иранское присутствие на киргизском рынке не является столь заметным, как китайское или турецкое, Исламская республика за время правления Акаева превратилась в одного из основных экономических партнеров Киргизии. В 2002 Тегеран выделил этой республике грант на сумму 1 миллион долларов. В 2003 иранская сторона сообщила о планах вложить в экономику Киргизии (в различных формах) еще 10 миллионов долларов. В начале 2005 для продвижения отечественного бизнеса на рынок республики, Тегеран выделил уже 60 миллионов долларов. Параллельно иранские компании подключились к реализации ряда крупных, в том числе, стратегических проектов на территории Киргизии (например, строительство дороги связывающей Бишкек с главным городам на юге страны Ошем и далее с Кашгаром в Китайском Синьцзяне). Политика Тегерана в отношении Киргизии являлась частью более глобальной иранской стратегии в центрально-азиатском регионе. Она нацелена на нейтрализацию усилий США по экономической и политической изоляции Ирана в его ближайшем окружении. Кроме того, Тегеран стремиться стать одним из ключевых внешнеэкономических партнеров стран региона, а также укрепить свои позиции в областях традиционно входящих в зону иранского влияния (Таджикистан, Западный и Северо-восточный Афганистан, Туркменистан). Руководители Исламской республики серьезно опасались, что переворот в Киргизии повлечет за собой смену режимов в Центральной Азии, под эгидой США. На начальном этапе, Тегеран не сомневался, что за свержением Акаева стоит именно Вашингтон. Однако, как и в случае с Китаем, новые хозяева Бишкека поспешили развеять подозрения иранского руководства. В апреле-мае ряд представителей новой власти лично встретились с послом Исламской республики в Киргизии Голям-Реза Бахери-Мохаддамом. В начале июля в казахской столице Бакиев имел продолжительную беседу с первым вице-президентом Ирана Мохаммад-Реза Арефом. Заявление Бакиева, о необходимости свертывания американского военного присутствия в Киргизии, было воспринято в Тегеране с нескрываемым восторгом. Иранские лидеры окончательно осознали, что в лице нового президента республики они обрели не противника, но ценного стратегического партнера. В ближайшее время, следует ожидать учащения экономических и политических контактов между двумя странами. Это будет лишь частью планируемой активизации Тегерана в Центральной Азии. Таким образом, Махмуд Ахмадинежад собирается воспользоваться ослаблением США в регионе, с целью укрепления здесь иранских позиций...