Инициатор стратегического партнерства
Во второй половине 90-х годов Шарон играл одну из ключевых ролей в диалоге двух стран. В качестве министра национальных инфраструктур и иностранных дел (1996-99), он добивался укрепления израильско-российского сотрудничества в области энергетики. В этой связи основные его усилия были направлены на реализацию проекта "Голубой поток". Шарон стремился подключить Еврейское государство к российско-турецкому газопроводу (авторами идеи являлись тогда еще российский олигарх Владимир Гусинский и Авигдор Либерман, занимавший пост главы канцелярии израильского премьера). Укрепление сотрудничества с Россией позволяло Израилю не только покончить с энергетической зависимостью от Египта, но и стать важным транзитным пунктом в транспортировке российских энергоносителей в Юго-Восточную Азию и на Дальний Восток (через портовый город Эйлат, расположенный на берегу Красного моря). Согласно первоначальным оценкам, озвученным весной 1997, стоимость израильской сделки в рамках "Голубого потока" достигала 2 миллиарда долларов. Осенью того же года Шарон сообщил об изучении возможности поставок в Израиль также российской нефти и каменного угля.
Ариэль Шарон преследовал не только экономические, но и далеко идущие геополитические цели. Он полагал, что растущий экспорт исламского фундаментализма с Арабского Востока создает условия для стратегического партнерства Израиля, Турции и России. Еврейское государство находилось в состоянии конфликта с арабским миром с момента своего образования. Турция считалась традиционным соперником Саудовской Аравии за влияние на тюркские мусульманские народы, в частности - на постсоветском пространстве. Россия с середины 90-х годов вступила на Северном Кавказе в борьбу с арабскими моджахедами, пользовавшимися негласной поддержкой части истеблишмента Саудовской Аравии и других нефтяных монархий Персидского залива. На этом фоне, Шарон намеревался установить трехстороннее сотрудничество в сфере энергетики и экономики, а затем приступить к созданию тройственного стратегического альянса. Реализации этого плана тогда способствовали тесные партнерские отношения Израиля и Турции. Со стороны Анкары основой израильско-турецкого союза являлось армейское командование. Турецкие генералы, как и их израильские коллеги, по меньшей мере, крайне подозрительно относились к Ирану. Шарон надеялся, что вовлечение России в израильско-турецкий альянс, с учетом экономических интересов Кремля, позволит ослабить сотрудничество Москвы и Тегерана в атомной и военной областях.
Геополитическая схема, разработанная Шароном, хотя и казалась абсолютно логичной, так и осталась чисто теоретическим проектом. Переговоры по поводу участия Израиля в реализации "Голубого потока" вскоре зашли в тупик. В феврале 1999 в самом Израиле, не без участия проегипетского финансового лобби, разразился скандал, связанный с одной из поездок в Москву Шарона и Авигдора Бен-Галя (тогдашнего председателя совета директоров концерна Израильская авиационная промышленность). В мае того же года партия "Ликуд", к которой принадлежал инициатор стратегического партнерства с Россией, лишилась власти, и он оказался в оппозиции.
Уже будучи премьер-министром, Ариэль Шарон не отказался от планов тройственного энергетического сотрудничества Израиля, России и Турции. Этот вопрос, снова обсуждался в ходе его визита в Москву в ноябре 2003. Летом следующего года Израиль посетила делегация российской компании "Газпром", во главе с председателем Алексеем Миллером. В переговорах о поставках российского газа приняли участие представители канцелярии израильского премьера. В декабре 2005, всего за несколько недель до ухода Шарона с политической арены, Путин заявил о планируемой прокладке российско-турецкого газопровода до берегов Еврейского государства.
Стоит также отметить, что Шарон фактически предсказал формирование российско-турецкого стратегического альянса, произошедшее уже в иных геополитических условиях, и без участия Израиля, в 2004-2005 годах.
Израильский визави Путина
Ariel Sharon and Vladimir Putin
Ариэль Шарон одержал победу на парламентских выборах в Израиле в том же году, когда в России Владимир Путин официально вступил в должность президента. Дальнейшее развитие связей двух стран во многом определялось характером личных отношений их лидеров. Они познакомились в первый же год правления Шарона, во время его визита в Москву в сентябре 2001. Установлению доверительных отношений на высшем уровне способствовало множество как личных, так и глобальных факторов (о них см. ниже). В общей сложности с момента прихода к власти Шарон трижды посещал Россию (также в октябре 2002 и ноябре 2003). Более того, именно в период его премьерства, впервые в истории, глава Российского государства посетил Израиль.
За последние пять лет между двумя странами не раз возникали трения и противоречия. Основными причинами для этого служили: гонения Кремля на российских олигархов еврейского происхождения; разногласия по поводу роли Арафата в эскалации ближневосточного конфликта, и отказ Москвы прервать контакты с первым палестинским президентом; продажа российских вооружений Сирии; продолжение сотрудничества России и Ирана в атомной сфере. Как следствие, в конце 2004 – начале 2005 напряженность в отношениях двух стран достигла предела. Благодаря личным контактам Шарона и Путина, двусторонний диалог был продолжен в нормальном режиме. Это позволило провести визит российского президента в Израиль в апреле 2005. Затем, избегая особой огласки, Шарон взял курс на активизацию связей с Москвой. Особое внимание уделялось наращиванию сотрудничества в области энергетики и военной промышленности (с участием третьих стран, в частности - Индии и Узбекистана). В этой связи, намерения и действия израильтян, в ряде случаев, явно противоречили интересам и пожеланиям администрации США. Однако Белый дом не редко закрывал на это глаза, считая нежелательным оказывать чрезмерное давление на архитектора размежевания. Дальнейшая реализация "Дорожной карты" для американцев была гораздо важнее.
Не встречая особых препятствий со стороны Вашингтона, Шарон в последние месяцы активизировал контакты с Москвой. По ключевым вопросам двусторонних отношений эти контакты носили закулисный характер. С обеих сторон использовались, в некоторых случаях, секретные службы, чаще - различные внештатные советники и "частные" посредники. В этой связи наибольший интерес представляют поездки в Израиль в 2005 году земляка и протеже российского министра природных ресурсов Геннадия Крепеца (директор Научно-исследовательского института природных ресурсов) и германского бизнесмена Джозефа Юргена Бауэра.
Буквально до последних дней работы, параллельно с созданием новой партии "Кадима" и подготовкой к парламентским выборам, Шарон продолжал уделять внимание российской тематике. Только в начале этой недели он отдал главам ряда секретных служб распоряжение подготовить обзорный документ о расстановке сил в окружении Путина и о еврейских олигархах, приближенных к Кремлю. Закулисные информаторы Шарона быстро справились с этим заданием, но их сведения и аналитические выкладки вряд ли теперь кому-то понадобятся...
Феномен Шарона на фоне геополитики
В израильской политике Ариэль Шарон был одним из последних представителей ставшего уже историей поколения "отцов-основателей". Как и у большинства из них, его семья происходила из Российской империи, а сам он довольно неплохо понимал по-русски, при необходимости мог даже кое-как изъясняться (во время встреч с Путиным израильский премьер, полу в шутку, иногда поправлял переводчика). Шарон хорошо помнил годы Второй мировой войны и тяжело переживал Катастрофу европейского еврейства. Поэтому он с пиететом относился к Красной армии, считая, что именно она предотвратила "окончательное решение еврейского вопроса" (отношение Шарона к советской армии не изменило даже то, что в ряде арабо-израильских войн ее офицеры выступали на стороне его противников). Все эти личные факторы во многом определяли позицию и интерес Шарона к России. Они же способствовали установлению его отношений с Путиным.
Во внешней политике Шарон не редко проявлял большую независимость, нежели это позволял негласный израильско-американский консенсус. Он, конечно же, считал США важнейшим стратегическим партнером Еврейского государства. Однако, по мнению Шарона, Израиль имеет право вести самостоятельную политику, которая не обязательно должна всегда соответствовать предпочтениям Вашингтона. Впервые будущий премьер проявил свою "строптивость", занимая пост министра обороны в 1981-83 годах. Тогда он был главным инициатором Ливанской кампании, и полностью проигнорировал интересы Белого дома. На восточно-европейском направлении Шарон занял открыто антиамериканскую позицию: весной 1999 с началом бомбардировок Югославии авиацией НАТО. В отличие от остальных израильских политиков, он публично осудил действия Северо-Атлантического альянса и высказался в поддержку сербов.
Став главой правительства, Ариэль Шарон в целом сохранял ориентацию на США. Однако американские интересы учитывались им далеко не всегда, чего не могли себе позволить многие его предшественники. Особенно это ощущалось в первые месяцы интифады "Аль-Акса", а также в отношениях Израиля с Китаем, Россией и Индией.
Ариэль Шарон и Джорж Буш
Проявления независимости от США со стороны израильского премьера играли на руку Кремлю. Приближенные к администрации президента политические функционеры и аналитики пытались представить ситуацию так, будто даже Израиль противится "имперским амбициям" Вашингтона. В их интерпретации, это лишний раз доказывало правильность российской концепции "многополярного мира". Она обрела официальный статус с приходом к власти Владимира Путина и широко популяризировалась Кремлем в связи с операцией в Ираке. Суть этой концепции сводится к скорейшей нейтрализации "американского диктата" на международной арене. Путин и его окружение видят достижение этой цели, прежде всего в возрождении "имперской мощи" России и утраченного ею влияния в Восточной Европе, Центральной и Южной Азии, а также на Ближнем Востоке.
С первых лет правления Путин хорошо понимал, что обеспечить российское влияние на Ближнем Востоке, используя традиционные советские методы и опираясь лишь на старых союзников, невозможно. Одним из главных условий для этого является укрепление позиций Москвы в зоне арабо-израильского конфликта. При этом региональные интересы Кремля, совпали с его стремлением распространить культурное, а по возможности и политическое влияние на мировую русскоязычную диаспору. Значительная ее часть (более миллиона человек) проживает в Израиле.
В обоих случаях чиновникам Путина пришлось сохранять принцип "сбалансированности", провозглашенный столь нелюбимым ими (за прозападную ориентацию) первым министром иностранных дел постсоветской России Андреем Козыревым. "Сбалансированность" означала равномерное развитие отношений, как с арабским миром, так и с Еврейским государством. И Путину крупно повезло, что у власти в Израиле оказалась как раз ни какая-то "марионетка Вашингтона", а именно строптивый и независимый Ариэль Шарон. Правда, теперь ему нет альтернативы, в том числе и в контексте израильско-российских отношений. Ни один из его возможных преемников не имеет такого международного авторитета и влияния внутри страны, какими обладал теперь уже бывший премьер-министр. Никто из них не отличается столь характерным для Шарона особым подходом к России. И, что самое главное, ни один из потенциальных кандидатов на пост главы правительства не позволит себе держаться столь независимо в отношении США, как это не раз делал легендарный генерал. Кремль потерял своего главного визави в Еврейском государстве. Проводить теперь сбалансированную политику на Ближнем Востоке будет ему гораздо сложнее...
Версия для печати Рейтинг:
Комментарии отсутствуют