Антизападный фронт
Шанхайская Пятерка
В 2005 году в результате мартовского переворота в Кыргызстане и майских событий в Восточном Узбекистане, по позициям США в Центральной Азии был нанесен беспрецедентный удар. В той или иной степени из этого извлекли пользу все региональные соперники и противники Америки: Китай, Россия, Саудовская Аравия, Турция и Иран. Все они, за исключением Саудовского королевства, в последние годы стали частью некоего "объединенного фронта" против западного присутствия в Центральной Азии. Роль связующего звена меж его различными флангами взяла на себя Россия. С каждым из участников фронта Москва установила взаимодействие по вопросам региона, на двусторонней или более широкой основе.
Российско-китайское сотрудничество
Наиболее тесные контакты в этой связи Россия поддерживает с Китаем. Со второй половины 90-х они активно координируют друг с другом раздел сфер влияния, а с 2001 также совместные усилия против западного присутствия в регионе. Для закрепления за собой статуса центрально-азиатских держав и легитимации раздела зон интересов, Россия и Китай вовлекли в это сотрудничество государства региона. В 1996-97 годах, на основе договоренностей по приграничным и военным вопросам, возник новый региональный форум, получивший название "Шанхайская пятерка". В него вошли Китай, Россия, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. Летом 2001 к ним присоединился Узбекистан, а сам форум был преобразован в Шанхайскую
Президент Владимир Путин с Секретарь высшего совета национальной безопасности Ирана Хасан Рухани
организацию сотрудничества (ШОС).
Президент Владимир Путин с Секретарь высшего совета национальной безопасности Ирана Хасан Рухани
Российско-иранское сотрудничество
С Ираном Россия тесно кооперирует в делах Центральной Азии с середины 90-х. Это сотрудничество основано, главным образом, на интересах обоих государств в Таджикистане и Афганистане. Способность Москвы и Тегерана эффективно кооперировать ради общих целей на этом направлении продемонстрировало подписание в 1997 мирного соглашения между правительством и оппозицией в Таджикистане. В 1997-98 годах военные ведомства и секретные службы России и Ирана начали координировать оказание помощи Северному альянсу против талибов (Москва и Тегеран делали ставку на таджиков).
Турецкий премьер-министр Реджеп Эрдоган и российский президент Владимир Путин
Российско-турецкое сотрудничество
Турецкий премьер-министр Реджеп Эрдоган и российский президент Владимир Путин
Турция, в отличие от Китая и Ирана, на протяжении 90-х в Центральной Азии считалась стратегическим партнером США и противником России. Однако переориентация Анкары на Брюссель, а также ухудшение ее отношений с Вашингтоном в 2002-2003, в первую очередь на фоне иракской проблематики, способствовали смене курса турецкой региональной политики. В конце 2004 состоялся исторический визит российского президента в Турцию. Это событие послужило началом стратегического партнерства двух стран, в частности на центрально-азиатском направлении.
Самостоятельность Саудовской Аравии
На общем фоне явно выделяется Саудовская Аравия. Эр-Рияд прекрасно осознает, что не способен реально соперничать с российско-китайским альянсом в Центральной Азии. Поэтому, саудиты даже не претендует на экономическое или политическое лидерство в регионе. Их деятельность направлена, в первую очередь, на обеспечение королевству духовной монополии в среде местного суннитского населения. В силу специфики целей и традиций саудовской внешней политики, Эр-Рияд избегает контактов по региональным вопросам с другими крупными игроками. Представители королевства предпочитают действовать не напрямую, а используя каналы влияния в третьих странах, или организации, официально с ними никак не связанные. Тем более, в широкой перспективе Саудовская Аравия рассматривает других крупных участников современной Большой игры, как конкурентов. Ведь если китайцы и русские, в первую очередь, спешат поделить природные богатства и влияние на правителей центрально-азиатских народов, то аравийские арабы стремятся единолично завладеть их душой.
Столкновение цивилизаций
В борьбе за душу Центральной Азии соперничают друг с другом пять цивилизаций:
Российско-советская (русскоязычная) культура: Ее мировым центром является Москва, а региональным бывшая казахская столица Алма-Аты. Влияние этой культуры в Центральной Азии стало ощутимым с конца XIX – начала ХХ веков. Ее очагами были и остаются крупные города, где сконцентрировано чиновничество, интеллигенция и представители некоренных народов (преимущественно славяне). Основными носителями этой культуры являются представители некоренных народов, а также люди старшего поколения урбанизированной части коренного населения. Вместе с тем, русский язык и ключевые элементы российско-советской культуры все еще остаются отличительным знаком правящей элиты. Москва использует язык и культуру, как один из главных инструментов в борьбе за влияние в Центральной Азии.
Тюркская культура: Она является одной из традиционных для Центральной Азии. По мнению большинства историков, ее распространение в этом регионе началась в первом тысячелетии до н.э. Четыре из пяти современных титульных наций Центральной Азии являются носителями тюркского языка и местной вариации тюркской народной культуры. Более полномасштабное тюркское культурное влияние распространяется в регионе из Турции. Ее государственная столица - Анкара - служит политическим, идейным и культурным центром мировой тюркской цивилизации. Тюркским центром в Центральной Азии условно можно считать Ташкент. Это столица узбекской государственности. Узбеки, в свою очередь, составляют большинство среди центрально-азиатских тюрок. Кроме того, из тюркских государств региона Узбекистан лидирует в практике национального языка и по темпам возрождения тюркской культуры.
За время российско-советской колонизации народная тюркская культура и язык сохранились преимущественно в сельской местности. Со второй половины 90-х национальные языки интенсивно возрождаются в среде молодого поколения
Часть старого города в Самарканде
урбанизированной части
Часть старого города в Самарканде
коренного населения.
Общность тюркской культуры служит главным инструментом Анкары в современной Большой игре.
Персо-язычная субкультура: Она является древнейшей в Центральной Азии. Ее влияние ограничено расселением таджиков в Таджикистане, Узбекистане, Кыргызстане, Афганистане и в Северо-западном Китае. К центрально-азиатской персо-язычной цивилизации можно причислись также мелкие этнические группы хазарейцев, курдов, персов, часть арабов и цыган (относящиеся к иранской группе народов пуштуны и белуджи в большей мере тяготеют к индостанской цивилизации, как и бухарские евреи, говорящие на диалекте таджикского языка, но принадлежащие к иудейской цивилизации).
Центрально-азиатская персо-язычная субкультура значительно отличается от персидской, из-за религиозных отличий (по признаку шииты-сунниты), а также - многовековой политической оторванности и географической отдаленности от основных центров персидской цивилизации. Все это способствовало формированию персо-язычной субкультуры центрально-азиатского региона. Ее отличительными чертами являются: духовное преобладание суннитского ислама, а также тюркское лингвистическое и культурное влияние.
Персо-язычная субкультура Центральной Азии подразделяется на северо-восточную и юго-западную ветви. Первая (Таджикистан, Центральный Узбекистан, Северный Афганистан, Северо-западный Китай) больше подвержена влиянию тюркской и/или российско-советской цивилизаций. Ее традиционными центрами считаются Самарканд и Бухара. Юго-западная ветвь (Центральный и Западный Афганистан) больше подвержена иранскому влиянию. С религиозной точки зрения, она включает в себя не только суннитскую, но и шиитскую составляющие. Ее центром является Герат, распложенный на западе Афганистана, близ границы с Ираном.
В силу выше указанных причин, духовный и культурной центр персидской цивилизации в иранском городе Кум не оказывает абсолютно никакого влияния на северо-восточную ветвь центрально-азиатской персо-язычной субкультуры, и имеет лишь
частичное влияние на ее юго-западную ветвь.
Общность языка и, отчасти, исторического прошлого с таджиками используются иранцами, как основной повод для участия в центрально-азиатской политике. На афганском направлении к этому добавляется стремление Тегерана покровительствовать притесняемым шиитам-хазарейцам.
Арабская культура: Она укоренилась в Центральной Азии в результате исламизации основной части оседлого населения в VII-IX веках. У кочевых народов региона этот процесс растянулся до XVI века. Однако и после того они не отличались особой религиозностью. Кочевники тяготели к упрощенной тюркской интерпретации суфизма – эзотерического течения в исламе. В отличие от них, жители городов оказались гораздо более восприимчивы к культурному арабскому влиянию.
Помимо исламизации, оно проявлялось в распространении арабского алфавита, наук и юриспруденции. В результате политических, торговых и культурных контактов горожан с кочевниками, те постепенно восприняли отдельные элементы арабской культуры, как, например алфавит.
Поскольку большинство городов Центральной Азии в то время находилось в пределах современного Узбекистана, именно он превратился в региональный центр арабского влияния. Этому способствовало возникновение здесь в VIII-IX веках крупной арабской колонии. Ее численность была столь значительна, что в Узбекистане до сих пор сохранилась самая многочисленная в бывших советских республиках региона арабская диаспора (согласно официальной переписи 1989 года, она насчитывала почти три тысячи человек; по данным Арабского национального культурного центра Узбекистана, сегодня в республике проживает более 100 тысяч этнических арабов).
Став центром арабского присутствия в Центральной Азии, Узбекистан со времен халифата превратился в оплот суннитской ортодоксии в регионе. Такой статус он сохранял до начала советского периода. Это, естественно, отразилось на дальнейшей истории республики. Не случайно в Узбекистане беспрерывная борьба против 9 большевистской интервенции продолжалась до 1935, т.е. дольше, чем на территории всей остальной бывшей Российской империи. Уже после второй мировой войны, именно в Восточном Узбекистане в 70-х годах возникло первое в СССР исламское подполье. Оно послужило базой для
формирования современного исламистского движения в Центральной Азии и способствовало возрождению ислама
на
востоке Северного Кавказа.
Учитывая живучесть исламской традиции и степень политизации религии в узбекской среде, в конце 80-х – начале 90-х годов саудовский истеблишмент сделал ставку на восстановление арабского влияния именно среди узбеков. В принятии этого решения и в его реализации важную роль сыграли представители узбекской диаспоры Саудовской Аравии, некоторые духовные деятели и высокопоставленные офицеры разведки Пакистана, а также ряд лидеров афганских моджахедов. В первую половину 90-х арабское влияние распространялось в Узбекистане через новые мечети, религиозные школы, исламские благотворительные организации. Активное участие в этом приняли иностранные проповедники. Особое внимание уделялось подготовке на Ближнем Востоке молодых узбеков, будущих проводников арабского влияния. Во второй половине 90-х усилия по его распространению стали принимать все более подпольный характер. Тогда же появилась концепция поэтапного возвращения к религии узбекского населения Центральной Азии, по схеме "от периферии к центру". Как следствие, значительно активизировалась работа в этом направлении в узбекских общинах Южного Казахстана и Западного Кыргызстана, граничащих с Узбекистаном.
С конца 70-х эпицентром арабского влияния в Центральной Азии является Ферганская долина. В наибольшей степени этому влиянию подвержена узбекская молодежь. Идейная и социально-экономическая притягательность аравийского ислама служит главным и фактически единственным инструментом саудовской региональной политики.
Глобалистская западная (англоязычная) культура: С 90-х годов она получила очень ограниченное распространение в Центральной Азии. Оказание западного влияния на местное население происходило в основном в результате обучения в странах ЕС и США, а также под воздействием интернета. В обоих случаях объектами этого влияния становились, как правило, отдельные индивидуумы молодого, и реже среднего поколения, относящиеся к узкой прослойке социальной и политической элиты.
Ментальное, религиозное и культурное своеобразие, а также относительно низкий по западным меркам уровень социально-экономического и технологического прогресса народов Центральной Азии препятствуют распространению в их среде западного культурного влияния. К тому же, за время, прошедшее с момента краха СССР, ни США, ни ЕС, не разработали четкой и последовательной стратегии с учетом местных реалий, по внедрению и распространению западной культуры в Центральной Азии. Более того, цивилизационный фактор никогда не рассматривался Вашингтоном и Брюсселем, как инструмент геополитического соперничества за влияние в регионе. Отсутствие идейного наполнения западной политики в Центральной Азии послужило одним из решающих факторов ее банкротства.
Аравийский дух против тюркской традиции
Сегодня в Центральной Азии влияние западной культуры ограничено до предела. Распространение персо-язычной субкультуры сжато в узкие рамки таджикского ареала (без учета Афганистана, таджики составляют менее 10% от общего населения региона). Соответственно, за души основной части местного населения соперничают три цивилизации: российско-советская, тюркская и арабская.
Первая из них со второй половины XIX века занимала привилегированное положение в духовной и культурной сферах. Она насильно насаждалась властями Российской и Советской империй. Однако со второй половины 90-х годов, вследствие возрождения национальной культуры и религиозного ренессанса, российско-советская цивилизация начала сдавать свои позиции. Укрепление политического и экономического влияния Москвы в Центральной Азии способно замедлить, но не остановить, этот процесс. Сокращение носителей российско-советской культуры особенно ощущается среди молодежи коренных народов региона, в первую очередь, в сельской местности. Более интенсивно этот процесс развивается в Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане.
Уже через нескольких десятилетий в Центральной Азии следует ожидать ощутимого ослабления позиций российской культуры. К тому времени ее влияние сохранится, скорее всего, лишь в Северном Кыргызстане, Северном и Юго-восточном Казахстане. Увеличивающуюся нишу будут занимать тюркская и арабская цивилизации.
Тюркская уязвимость
На первый взгляд, тюркская культура имеет более благоприятные условия. Она является традиционной для Центральной Азии, а представители тюркских этносов составляют большинство населения региона. Однако ряд факторов значительно нивелируют эти преимущества.
Нарушение культурного прогресса: Естественное развитие национальной культуры тюркских народов Центральной Азии было замедлено российской колонизацией, и почти окончательно нарушено в советский период. Как следствие, целые направления национальной культуры тюркских этносов региона сильно отстают от уровня их политического и технологического развития. Кроме того, некоторые сферы культуры, по наследству от досоветского периода, неразрывно связаны с арабским влиянием.
Отсутствие национальной идеи: С момента обретения независимости правящие элиты тюркских титульных народов Центральной Азии не представили четкой и всеобъемлющей концепции национальной идеологии. Им нечем противостоять внешней духовной и культурной экспансии.
Снижение турецкого влияния: Во-первых, это результат явного преобладания европейского направления во внешней политике Анкары. Если в начале 90-х Турция претендовала на роль покровительницы тюркских народов бывшего СССР, то теперь ее основные усилия нацелены на интеграцию в европейские структуры. Не меньшую роль сыграла победа, одержанная Партией справедливости и развития на парламентских выборах 2002. До того, светская модель турецкой государственности могла служить примером для тюркских республик бывшего СССР. Однако приход к власти в Анкаре умеренных исламистов лишил эту модель всякой привлекательности в глазах нынешней и будущей светской элиты тюркских стран Центральной Азии.
Вследствие обоих процессов, центрально-азиатские тюрки лишились важного ориентира в развитии собственной государственности, и ощутимого внешнего противовеса арабскому влиянию.
Арабская сила
Слабые стороны центрально-азиатской тюркской цивилизации повышают ее уязвимость перед идейной экспансией Аравии. Распространению арабского влияния также способствуют:
Историческое наследие: Значительный пласт национальной культуры тюркских народов, особенно религиозная традиция, пропитан арабским влиянием предыдущих эпох.
Идейная универсальность: Арабское влияние основано на экспорте исламского фундаментализма. Ближневосточные приверженцы считают его универсальной моделью для решения любых социальных и политических проблем. Они убеждены, что это единственная альтернатива морально обанкротившимся ближневосточным светским режимам. Соответственно, арабское влияние в Центральной Азии несет в себе не только духовное и культурное содержание, но также политическую идеологию, нацеленную на смену правящей власти. Противопоставить ей особенно нечего, так как тюркские народы региона до сих пор не обзавелись собственной национальной идеей.
Система экспансии: С момента возникновения ислама, арабская цивилизация считала своим предназначением политическую, духовную и культурную экспансию. С середины ХХ века она осуществляется путем распространения исламского фундаментализма. Сегодня он служит инструментом арабского духовного и культурного влияния.
С появлением в 20-х годах ХХ века египетского движения Мусульманских братьев предназначение арабской цивилизации было переосмыслено с учетом современных политических и технологических реалий. С 40-х - 50-х годов ХХ века Мусульманскими братьями и отколовшимися от них организациями была разработана система распространения исламского фундаментализма. Она основывалась как на различных методах агитации (с использованием институтов и атрибутов традиционного ислама), так и на многочисленных формах социальной и гуманитарной деятельности. На протяжении второй половины ХХ века эта система была опробована в большинстве стран мира. До начала применения в Центральной Азии, она доказала свою эффективность в ряде стран, имеющих много общего с Центральной Азией, в частности, в Афганистане (этническое сходство).
Зарубежная поддержка: Деятельность исламских организаций по распространению арабского влияния в Центральной Азии активно поддерживается (а в ряде случаев и направляется) влиятельными кругами в монархиях Персидского залива. Эту поддержку оказывают, в частности, члены правящих династий, занимающие ключевые позиции в государственных министерствах, секретных службах, нефтяных компаниях.
Взгляд в будущее
Слабые места центрально-азиатской тюркской цивилизации и явные преимущества арабского влияния, в долгосрочной перспективе, создают реальные шансы для духовной монополии Саудовской Аравии в регионе. Этому может воспрепятствовать лишь возникновение мощной тюркской державы, способной обеспечить себе неоспоримое лидерство в Центральной Азии в политической, экономической, духовной и культурной областях (она может появиться исключительно на базе узбекского большинства среди тюркского населения региона). Естественно, что в возникновении такой силы крайне не заинтересованы все без исключения участники Большой игры. Если, благодаря общим усилиям кардинальных перемен внутри региона не произойдет, и саудовцам удастся достичь своей цели, им не избежать столкновения с китайцами...
Версия для печати Рейтинг:
Комментарии отсутствуют