Широкомасштабные военные действия в одной из столиц Северного Кавказа стали очередным свидетельством абсолютной недееспособности всей российской системы безопасности. В первую очередь этого касается секретных служб. Им отводится самая важная роль в мировой практике борьбы с партизанскими движениями и терроризмом. Если для уничтожения боевиков приходится задействовать коммандос и тем более, армейские подразделения, значит разведывательные и контрразведывательные службы государства абсолютно импотентны. В России эта проблема достигла крайней формы. Эффективность всей системы безопасности оценивается в основном по результатам силовых акций всевозможных подразделений коммандос. Даже если часть террористов из одной и той же группы скрылась, но другая часть была уничтожена, руководители армии, министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности (ФСБ) заявляют об успехе операции.
Судя по многочисленным примерам, последних десяти лет, борьба с терроризмом в России сводится в первую очередь к уничтожению боевиков, уже после того, как они достигли своей цели - захватили больницу, театр или школу в городской черте. При этом тактика подразделений министерств обороны и внутренних дел почти такая же, как если бы речь шла об обычной войсковой операции во фронтовой полосе против регулярных сил государства-противника. Никаких особых мер для сохранения жизни гражданского населения не принимается. Как следствие, значительное, если не основанное число жертв среди гражданского населения составляют погибшие от огня правительственных подразделений. Так было во время захвата больницы в Ставропольском крае в 1995, театра в Москве в 2002 и школы в Северной Осетии в 2004. Во всех отношениях не стали исключением и военные действия в столице Кабардино-Балкарии в октябре 2005.
Чужие на своей территории
По утверждению различных российских источников, в событиях 13 октября со стороны исламского подполья участвовали от 100 до 500 человек. Как в предыдущих случаях, они были прекрасно вооружены и экипированы, действовали небольшими мобильными группами, с четким разделением функций и по заранее согласованному плану. Ясно, что у них были помощники и информаторы среди местных жителей или людей, долго проживавших в городе до начала вооруженного выступления. Нет сомнений, что к его подготовке, разведывательному и техническому обеспечению имели прямое и косвенное отношение как минимум несколько сотен человек. Среди них были жители Кабардино-Балкарии и других регионов Северного Кавказа. Более того, в подавляющем большинстве это не простые граждане, а люди, относящиеся к категории повышенного внимания секретных служб – члены регионального исламского подполья. Несмотря на это, секретные службы не имели предварительной информации о сроках, месте и масштабах готовящегося выступления. Соответственно они не в состоянии наладить эффективный сбор разведывательной информации среди самой опасной для режима категории населения не только в Кабардино-Балкарии, но и других республик Северного Кавказа.
Хотя площадь этого региона составляет менее 1% территории страны, а численность местных жителей не достигает и 0.5% от ее общего населения, этому региону, несомненно, принадлежит одна из определяющих ролей для будущего России.
20 лет потраченных зря
Первый президент независимой Чечни Джохар Дудаев
Против Чечни провозгласившей свою независимость, Москва попыталась предпринять первую широкомасштабную силовую акцию в ноябре 1991. С того момента Россия фактически находится в состоянии войны с движением чеченского сопротивления. Задолго до того, еще в первой половине 80-х, секретные службы Кремля (тогда в виде КГБ СССР) начали активный сбор информации о сторонниках независимости Чечни. В последние годы советской власти идеи сепаратизма охватили почти все республики Северного Кавказа. Идеологи, лидеры и сторонники отделения от России, естественно сразу же попали в поле зрения КГБ. "Мы тщательно отслеживали это движение и регулярно докладывали о нем в Центр (штаб квартира в Москве)" – вспоминал впоследствии Игорь Кочубей, последний глава КГБ в Чечне и Ингушетии (российское издание Российская газета, январь 1995).
В конце 70-х – начале 80-х под влиянием религиозного ренессанса происходившего в подпольных мадраса в Ферганской долине Центральной Азии, в Дагестане появились приверженцы исламского фундаментализма. В конце 80-х они распространили свою деятельность на соседние районы Северного Кавказа, в частности на Чечню. Вскоре сюда стали пребывать исламские проповедники из мусульманских стран. В конце 1994 – начале 1995 в Чечне появились первые исламские моджахеды с Арабского Востока, Центральной и Южной Азии, Балкан. К концу т.н. Первой чеченской войны (ноябрь 1994 – август 1996) они уже представляли собой ощутимую военную силу. Позже иностранные моджахеды обрели также значительный политический вес, на фоне выборов президента Независимой Чечни (январь 1997).
Секретные службы Кремля пристально следили за приверженцами исламского возрождения с конца 70-х до осени 1991, т.е.
Ахмад Кадыров и Владимир Путин
почти до самого краха СССР. Затем "исламский фактор" вышел из поля зрения агентов Москвы.
Ахмад Кадыров и Владимир Путин
Лишь в 1995 он снова привлек
внимание ФСБ и разведки Генерального штаба армии (ГРУ). В то время они особенно интересовались маршрутами проникновения в Чечню иностранных моджахедов, и каналами финансирования чеченского сопротивления из мусульманских стран. В 1997-98 секретные службы Кремля стали уделять сторонникам радикального ислама не меньше внимания, чем приверженцам светского течения в движении за независимость. В 1999 последователи исламского фундаментализма стали главной "мишенью" ФСБ и ГРУ на Северном Кавказе. Это происходило на фоне активизации радикального ислама во всем этом регионе, вооруженных выступлений его приверженцев в Дагестане и прихода к власти Владимира Путина. Кстати именно, в период его пребывания на посту главы ФСБ (июль 1998 – август 1999), его служба начала противопоставлять относительно умеренных сторонников независимости Чечни и приверженцев идеи создания на ее территории, а затем на всем Кавказе теократического исламского государства. Таким образом, Москва попыталась использовать религиозные противоречия между последователями традиционных на Кавказе суфийских братств и сторонниками современного исламского фундаментализма. Готовясь занять место главы государства, Путин осознавал, что простые россияне устали от войны и ждут "сильного лидера" способного навести порядок в стране. Соответственно, нужно было хотя бы показать перспективу прекращения кровопролития в Чечне. Путин также понимал, что даже этой пропагандистской цели не достичь без поддержки одной из влиятельных сил на Кавказе. Как следствие была сделана ставка на видного представителя суфийского ислама в Чечне, муфтия республики – Ахмада Кадырова (впоследствии он возглавил новый пророссийский режим в Чечне). В итоге Путин
Виктор Карпухин
сумел использовать
Виктор Карпухин
ситуацию на Северном Кавказе для прихода к власти в России, но секретные службы Кремля так и не
справились со своими основными задачами в этом регионе. Борясь против местных сторонников независимости и радикального ислама более двух десятилетий, контрразведка Москвы не сумела приобрести в их среде достаточно осведомленные источники информации. Иначе, военные действия в столице Кабардино-Балкарии 13 октября удалось бы предотвратить, как и захват школы в Северной Осетии и тем более театра в самой Москве.
Масштабы разведывательной некомпетентности российских секретных служб предельно ясно обозначил бывший генерал и командир коммандос КГБ Виктор Карпухин. После захвата театра в Москве осенью 2002, он сообщил российской газете Известия, что во время подготовки штурма: "Нам дали всю необходимую информацию американцы и англичане. У них много высокооплачиваемой агентуры среди террористов в Чечне, и в Грузии...". Из его слов следует, что на собственной территории и территории бывшего СССР, ФСБ и ГРУ значительно уступают ЦРУ и МИ-6 по возможности сбора разведывательной информации. В декабре того же 2002 начальник ФСБ Николай Патрушев сознался: "Сегодня информации на упреждение терактов пока мало" (интервью российскому изданию Литературная Газета). Остается только представить, насколько всеобъемлющим оказался паралич преемницы КГБ, если это, хоть и с оговорками, был вынужден публично признать ее руководитель.
Версия для печати Рейтинг:
Комментарии отсутствуют